(Вспомнил, гуляя по островам в Питере, чистая правда)
Когда нам было «двадцать плюс», мы любили трахаться. Не заниматься сексом (мы не умели), не заниматься любовью (мы не понимали), а именно трахаться. Сплошное удовольствие и никакой ответственности. Но были и проблемы. С кем и где. С кем – мы кое-как решали, а вот где – оставалось сложной задачей, особенно в осенне-зимний период, когда грядки впадали в спячку и родители бессмысленно торчали дома. Нас спасали машины, и поэтому приобретение авто стояло первым в списке предметов особой необходимости. Я организовал рекламную акцию по распространению презервативов (как сейчас помню, Durex), заработал на этом благочестивом деле деньги и купил себе ВАЗ-2105. Сразу скажу, не лучшая тачка в принципе, и для секса в частности. Но теплая. А что еще зимой нужно? Мне в ней бывало хорошо. Даже очень. Но однажды стало горячо.
У меня случился роман. Длительный. Дня три. Девушка была фигуриста, и я весь изводился. Хотелось очень. Я бы даже сказал, требовалось. Причем не обязательно секса, а просто в руках подержать. Но в том юном возрасте мы же не знали, что женщины принимают решение да/нет в первые три минуты, а потом уже начинаются шахматы. Я-то думал, она не решила, и боялся даже поцеловать, а тем более – предложить что-то более. Вы бы видели меня тогда… Рост тот же, но минус двадцать килограммов. Спиннинг с лохматой головой. Мне только фигуристой в пару не хватало для бесконечного глумления со стороны друзей. В общем, катаемся мы по городу, слушаем музыку, печку я в «пятерке» натопил так, что можно было брать веник и париться. Девушка сняла куртку и осталась в свитере с вырезом. Мои глаза так косили, что не было уверенности в их возвращении назад. Подъехали к ее дому. Она неожиданно предложила посидеть еще в машине. Я стал смутно догадываться, что это неспроста. Но тупил отчаянно. В итоге ей пришлось даже за руку меня взять. Ровно через наносекунду после этого я вцепился ладонями в ее грудь, как щенок бультерьера в резиновый мячик. Были бы силиконовые – лопнули бы. Подруга предложила хотя бы от дома отъехать и найти место немного поукромнее. Я опять стал подозревать ладное.
Помчал, дрожа всем телом, на Крестовский. Тогда еще не было там такой застройки, и это был практически лесопарк в самом центре города с редкими домами. Ночами он превращался в лес автосвиданий. Качественные ниши нужно было занимать заранее. Поздним вечером куда фарами ни посветишь – везде секс в большом городе. Пришлось покружить. Наконец нашел какой-то глухой кустарник. Осень, темно – глаз выколи. Въехал. Фары выключил, мотор глушить не стал. Не мерзнуть же. Набросился опять. Чуть не разорвал бюстгальтер и не сломал застежку. Держу. Глазам не верю. Рукам тоже. Если честно, мне бы этого хватило, но девушка думала иначе, и я понял, что меня сейчас таки трахнут. Цинично и без чувств, а я ведь другой, я же за любовь, но решил пойти на компромисс с собой и согласился. Грудь я из рук не выпускал, как альпинист страховку. Девушка поняла, что и не отпущу. В итоге я остался на водительском сиденье, а она – сверху, лицом ко мне, так, чтобы не отбирать у ребенка игрушку. И, кстати, я понял, для чего нужны чулки. Удобно.
Процесс идет. Вдруг фонарь прямо в глаза. Картина прелестная. На мне девушка, я руками впился в ее голую грудь. Зубами открываю окно.
– Ну что, молодежь, нарушаем общественный порядок?
Два милиционера – один постарше, другой совсем пацан – с любопытством рассматривали объект моего вожделения. Фонарь нежно скользил по произведениям искусства. Девушка опешила, а потом резко прикрыла грудь руками. Пип-шоу закончилось.
– А нам с женой сексом заняться негде! Дома дети, теща! – возмущался я достоверно. Отмечу, в двадцать лет я выглядел на подростка-акселерата, не более.
– Дети, значит, жена… И как жену зовут?
Я поплыл. У меня проблема с именами. То есть я до сих пор могу вдруг забыть имя даже близкого мне человека.
Раздался шепот: «Маша, идиот!»
Я как в школе на физике отчеканил:
– Маша.
Сижу жду пятерку. Сияю.
Милиционер оказался с юмором:
– Молодец. Ну а сколько Маше лет? А Маша теперь молчит и не подсказывает.
– Извините, а можно я хотя бы оденусь и слезу с мужа? – женщины в любом возрасте обладают фантастическим самообладанием.
Страж порядка (по-отечески заботливо):
– Ну да, дети, одеваемся и выходим из машины. Сначала парень.
Я вышел.
– Ты что, не мог другого места найти?! Устроил, бл…, международный скандал!
– В смысле?
Какой может быть скандал в кустах у темного, как мне казалось, заброшенного здания, я не понимал.
– Зачем ты встал у стен датского консульства?! Вас камеры засекли, охранник их местный подходил, но решил нас вызвать, постеснялся, говорит.
– Консульство???
Питерцы знают этот массивный замок, который я умудрился не заметить, будучи в «сексзальтации».
– Они тут что-то чинят, работяги забор сняли, распиз…, и не вернули вечером, натянули ленту какую-то, а ты нырнул к ним на задний двор. Ладно, это неважно уже. У тебя документы есть, она совершеннолетняя, где ты ее снял?
– Я никого не снимал! У нас отношения!
– Что ты меня лечишь, имя не помнишь же. Поедем вас обоих оформлять за нарушение общественного порядка, а там, может, и расколется, где работает. Поехали.
Ехать не хотелось. Я начал работать на шведское, считай, консульство, и они не простили бы ни аморальное поведение, ни измену с датчанами.
– Да говорю же, она моя девушка! Имя не помню потому, что у меня побочный эффект от эуфиллина! Я астму лечу. Слышите, как дышу? Вот таблетки. Память выборочная, хотите, у врачей спросите (чистое вранье, но астма была, и эуфиллин был всегда с собой). А то, что она не проститутка, я доказать могу!
– Доказать? Доказательства мы любим. Давай.
– У меня цветы на заднем сиденье, думаете, я проституткам цветы покупаю? Я ж не Есенин!
Кролик был очень вежливым и всегда приходил на свидания с цветами.
Особенно на первые, особенно в двадцать лет.
– Цветы… Есенин. Романтик. Это хорошо. Учись, Серега! – обратился он к младшему.
Паспорт Маши подтвердил, что она совершеннолетняя. Мы еще немного поныли, и нас отпустили. Напоследок милиционер шёпотом посоветовал одно укромное местечко недалеко. Советский Союз еще тлел в головах, и люди оставались добрыми, даже милиционеры.
Байка про эуфиллин сработала и с Машей. Грудь мне вернули. Всё кончилось хорошо. Даже очень.
Покупайте девушкам цветы.