Как всегда, трагикомедия о любви, с высокодуховным финалом.
Обсуждали тут с коллегами CRM. Кто не знает, это система работы с клиентом, когда ты знаешь о нем всё, а информацию собираешь покруче товарищей с Лубянки. Вспомнил чудесную историю времен моего доблестного безделья у Dennis Beloff. Год 2004. Мы продавали одежду и т. д. Дорого. Я гордо значился бренд-директором всей группы компаний, и в том числе отвечал за выращивание и поливание клиентов.
Однажды в какой-то из бутиков пришел потенциальный плодоносящий кактус. Мне сообщили о подозрительном на деньги субъекте, я провалился из офиса в зал и начал обхаживать. Товарищ без удивления рассматривал костюмы по пять тысяч долларов, чем подтверждал результаты первичного диагноза, поставленного продавцом.
В общем, он кое-что выбрал, я с ним разговорился, кактус был уже почти в горшке, и мной было предложено заполнить карточку клиента, чтобы получать от нас скидки, бонусы и поздравления с удачно сданными анализами, так как о них мы будем знать всё.
Иван Иванович Шнеерсон (звали его не так, но ключевая интрига ФИО сохранена, имя – отчество – русские, дублирующие друг друга, фамилия – богоизбранная) при словосочетании «карточка клиента» изменился в лице, как будто я следователь и предложил ему заполнить явку с повинной. Через пару месяцев, в беседе с Иван Ивановичем после очередной покупки, стала известна причина такой метаморфозы.
Наш герой был добротный еврейский муж. Два экзистенциональных «никогда» бесконечно бунтовали в его голове, но победить их не представлялось возможным. Он бы никогда не бросил жену и никогда бы не смог оставаться окончательно верным. Отсюда переживания, расстройства желудка и провалы в тайм-менеджменте. Более того, г-н Шнеерсон входил в тот мужской возраст, когда временных подруг ночей суровых уже бессовестно было бы удерживать только на голом энтузиазме. Ему было около пятидесяти.
Подозрения, что он не Ален Делон и тем более не Рон Джереми, посещали его всё чаще, и ощущение несправедливости по отношению к своим любовницам Иван Иванович заливал подарками, но вел в голове невидимый баланс всех этих пожертвований, чтобы всё более-менее поровну, а главное, чтобы общая сумма поступков и реальных денег хоть как-то соотносилась с его оцифрованной любовью к жене. Интеллигенция.
Баланс этот видели только сам г-н Шнеерсон и его совесть. Остальные участники данного невидимого документа убили бы его автора, знай, что они в таком неоднозначном списке.
Проведя очередную сверку, Иван Иванович повез г-жу Шнеерсон в Милан. Причем не как обычно на распродажу, а прямо-таки в сезон. Ноябрьский Петербург уже грязно белел, а в Милане тепло, красиво и дорого.
Ольга Сергеевна с пониманием относилась к особенностям фамилии Шнеерсон, а проявление щедрости так вообще воспринимала как неожиданный луч солнца в том же самом ноябре.
Заходит наша семейная пара в бутик Prada. Ольга Сергеевна налегке, а Иван Иванович на изрядном «тяжеляке». Его давят бесконечные пакеты и страх окончательной суммы.
– Я сумку, и всё.
Сумку выбрали быстро. Иван Иванович протянул карту и паспорт для оформления tax free. (Война войной, а обед по расписанию).
Русскоязычный продавец покопался в компьютере и отрубил г-ну Шнеерсону голову:
– Ну как вам покупки, которые вы сделали в сентябре, всё понравилось?
Голова Иван Ивановича покатилась из магазина, но на её месте, к несчастью, выросла новая, и прямо на неё смотрели красные бесчувственные окуляры Терминатора Т-800 по имени Ольга Сергеевна.
– А я не знала, что ты был в Милане в сентябре!
Иван Иванович проглотил утюг, пакеты стали в десять раз тяжелее, мозг отчаянно пытался найти выход. Выход был найден в молчании, прерванном вопросом Т-800 продавцу:
– Вы ничего не путаете?
Г-н Шнеерсон читал про йогов, передачу мыслей, и вообще, смотрел «Матрицу», как там граф Калиостро ложки гнул. Он собрал все свои извилины в копье и метнул его в мозг продавцу. Оно со свистом пролетело в пустой голове исполнительного товарища, который сдал Ивана Ивановича со всеми органами:
– Нет, нет, у нас же система, вот, был 16 сентября, купил две женские сумки.
Утюг в животе заботливого любовника начал медленно, но верно нагреваться.
– Какая прелесть! Если я не ошибаюсь, в сентябре ты летал с партнерами в Осло, на какую-то встречу.
Изнутри г-на Шнеерсона запахло жареным. Как, впрочем, и снаружи.
– Хотел сделать тебе сюрприз и заехал, пока были распродажи, чтобы купить подарки на Новый год тебе и Сереже (сын). Ну и стыдно стало, что экономлю, не стал тебе говорить.
Смотреть на Ивана Ивановича было очень больно. Он из последних сил играл человека, стыдящегося своей жадности. В сентябре он и правда был в Милане, и правда из жадности. Одна из его пассий была выгуляна по бутикам, так как в балансе г-на Шнеерсона на её имени значился zero.
– Ванечка, а зачем Сереже на Новый год женская сумка?
Остывающий утюг вновь раскалился.
«И правда старею» , – подумал про себя гений махинаций.
– Я её Оле купил (девушка сына).
– И где они сейчас, эти щедрые подарки?
– В офисе, и, кстати, это, конечно, только один из подарков, просто безделушка.
Счет Ивана Ивановича был большой, но очень чувствительный. Как и сердце. Оба в это момент расчувствовались.
– Ванечка, Новый год в этом году для тебя настает сразу как мы вернемся. Чего ждать? Молодой человек, а покажите, пожалуйста, какие сумки купил мой муж.
– Одной уже нет, а вторая вот, – пустоголовый продавец продолжил сотрудничать с полицией и указал на какой-то зеленоватый кошмар.
– А это кому, мне или Оле? – спросил Терминатор, внимательно изучая болотного цвета изделие.
Сумка была не только бездарна, но, как говорят, чуть менее, чем самая дешевая в данном магазине. Именно сумки Иван Иванович купил тогда сам, как бы сюрпризом, пока его временное развлечение грабило Габану.
– Оле, – прожевал (промямлил) Иван Иванович.
– Хорошего ты мнения о её вкусе, интересно, что ты мне купил. Спасибо, пойдем.
Из Милана семейная пара должна была поехать во Флоренцию и потом домой в Петербург. Ивану Ивановичу вживили чип и посадили на цепь сразу при выходе из бутика Prada.
Он вырвался только в туалет, позвонил помощнице и сказал срочно позвонить в бутик, визитку он взял, найти идиота продавца, отложить чертову зеленую сумку, прилететь в Милан, купить её и ещё одну на выбор помощницы, но подороже, снять все бирки и чеки, срочно вернуться и положить всё это ему в шкаф в офисе.
Ошалевшая помощница видела и слышала всякое, но такое несоответствие мышиного писка своего шефа и сути вопроса она понять не могла. Тем не менее утром следующего дня рванула в Милан и исполнила все указания.
28 ноября, в Новый год, Иван Иванович вручил своей жене темно-синюю сумку Prada, внутри которой лежали серьги с сапфирами. Большими незапланированными сапфирами. Также он передал Сереже сумку для Оли и конверт самому сыну. Ольга Сергеевна еще раз посмотрела на безвкусный подарок и скептически покачала головой.
Вечером Т-800 примерил серьги.
– Дорого?
– Ну да… – взгрустнул Иван Иванович. Исключительная порядочность в своей беспорядочности обошлась нашему герою в сумму, убийственную для рядового российского Ивана Ивановича и ментально неприемлемую для абсолютно любого Шнеерсона.
– За всё, Ванечка, нужно платить, особенно за доброе сердце… пороки и слабости.
Утюг начал оживать, слюна застряла в горле, так как Иван Иванович боялся её слишком громко проглотить.
– Не бывает двух зеленых сумок с одинаковыми царапинами, не бывает, – сказала с доброй улыбкой умная женщина.